В сам автозак меня затягивали за волосы. Сперва там были только девчонки, потом стали кидать еще и парней. Парней кидали прямо на пол одного на другого – штабелями. Притаскивая новых, омоновцы били их ногами и дубинками. Правда, одному парню, который крикнул, что он астматик, оставили баллончик и давали подышать, так как руки у него были связаны за спиной. Все это сопровождалось постоянным матом, угрозами, оскорблениями и вопросами, сколько нам за это платят. Вытряхивали сумки. Тех, у кого находили, например, бинты и белые ленточки, снова били. Еще у кого-то телефон сломали. У одного парня отобрали телефон и кинули им же в голову. Кричали: «Вы в нас камни кидаете, мрази». Когда мы спрашивали, за что – нам кричали, что мы нарушили комендантский час, что о нем было обьявленно по радио и телевизору (кстати, комендантского часа не было), что мы все продались — и снова били нас, приговаривая: это вам за Тихановскую, раз не нравится жить при Лукашенко. В какой-то момент в автозаке было почти 5 слоев людей друг на друге. Девушкам позволили остаться на сидениях, но кричали, чтоб мы ставили ноги на мужчин, а если отказывались, начинали бить. Мы с Деей сплелись клубком и прикрывали друг другу руками головы. ОМОН постоянно кричал, чтоб мы не смотрели им в глаза. В какой-то момент Дея подняла глаза - и ей прилетело дубинкой по голове. Потом автозак поехал, нам приказали петь гимн Беларуси и в это время били… Воодушевленно пели, что уж там - мирные же люди.
«Шчыра сябруем, сілы гартуем Мы ў працавітай, вольнай сям’і»…
Потом один омоновец схватил парня с длинными волосами, спросил, почему он как баба, и кричал что настоящий мужик должен быть гладко выбрит. После чего достал нож и начал срезать парню волосы, несколько раз специально порезав его. Все это я видела сквозь пальцы подруги, прикрывавшей мне лицо. Омоновец резал парню лицо и смеялся во весь голос.
«Разам з братамі мужна вякамі Мы баранілі родны парог, У бітвах за волю, бітвах за долю Свой здабывалі сцяг перамог!»...
Потом мы куда-то ехали, и ощущение что нас по кругу привезли опять к «Риге». Начали выгонять из автозаков. При этом заставили всех кричать «я люблю ОМОН» иначе обещали уе@ть. Я не могла наступать на ногу, Дея пыталась подхватить меня, омоновцы смеялись и кричали, чтоб я прыгала дальше сама как цапелька. Тогда Дея подставила плечо и потащила меня к следующему автозаку. Там нас раскинули по камерам-перевозкам. В одно-двухместную нас запихнули вшестером. Дали бутылку с остатками воды, которая была у одной из девушек в сумке. У нее, кстати, в этот день был День Рождения. Нас долго везли, было очень душно и жарко, мало места.
Куда-то привезли (как выяснилось, на Окрестино) и начали строить рядами. Парней били сильно, девушек выстроили вдоль стены лицом к стенке. Один омоновец схватил меня за волосы и кричал, что в любой другой стране я не могла бы ходить с таким цветом волос (они у меня синие). После того, как я потеряла сознание от боли, меня сперва подняли (я упала снова), после чего разрешили сидеть на полу, пару раз проходя мимо специально попинывая травмированную ногу. Сидя я видела больше остальных. Девушку, которая возмущалась, кинули на пол и начали бить дубинками. Она была в коротком летнем платьице – ее схватили за то, что она была с бело-красным флагом. Спустя какое-то время нас отправили на обыск. Его проводили женщины. Заставили раздеваться догола и приседать. Мне разрешили не не снимать джинсы полностью, так как колено к тому времени опухло уже в два раза. Женщины спросили, при задержании ли меня так, и сами удивились. Правда, я не могу назвать это сочувствием. После обыска переписали фамилии. У меня был с собой паспорт — на предложение его показать, чтоб подтвердить личность, мне сказали что «я его могу свернуть трубочкой и...» — далее по тексту... Несовершеннолетних (таких было человек 5 девчонок) отвели в сторону – возможно, их отправили к родителям или просто держали отдельно. Наши вещи отобрали, положили в мусорные пакеты, каждый подписали. После чего погнали в камеру. Правда, камерой это сложно назвать – это был прогулочный бокс 5 на 4 метров, бетонные стены, бетонный пол, дырка в полу, 2 видеокамеры и решетка вместо потолка. Наблюдательная вышка с охранниками. Больше там не было ничего. На улице в это время было примерно +10 градусов.
Нас заставляли стоять лицом к стенке, держа руки за спиной, но через какое-то время девчонки переставали так стоять и расходились по кучкам. Парням было сложнее: их постоянно били — до нас доносились их крики. В это же время там же, на Окрестино, находился мой брат (Кенур), задержанный на пару часов раньше – он просто шел домой по Партизанскому проспекту. Мы очень боялись что там же будет и Кумехтар. Но его, к счастью, не поймали. Дея просто сходила с ума от беспокойства. Парни кричали страшно. Как потом рассказали в скорой, их раздевали донага, ставили на колени и заставляли так стоять. Потом заставляли ложиться на холодный бетонный пол, или часами стоять у стены подняв руки над головой – как только опускаешь, начинают бить. Женщины закрывали уши, чтоб не слышать криков — у некоторых там тоже были мужья или парни.
Было очень холодно. На все крики, просьбы дать воды или позвать врача нам отвечали: «сдохните суки», «мрази, я тоже третий день не сплю», «так вам и надо». Я несколько раз теряла сознание от боли и не могла стоять. Сняла кроссовки и села на них, зафиксировав хоть как-то сломанное колено на весу. Дея стояла рядом и грела своим телом. Я была легко одета – как обычно с работы: джинсы, футболка, рубашка. От боли меня начало знобить и трясти, по словам Деи несколько раз я теряла сознание. Одна из девушек отдала свою куртку. Когда кому-то надо было в туалет (люк с решеткой в полу, сзади камера – по диагонали камера и вышка с ОМОНовцами охранниками) все девушки становились стенкой и загораживали. Хотя сперва охранники грозились заставить вылизывать если воспользуемся. Периодически пытались говорить с ОМОНовцами, просить воды, медпомощи. Ответ был, в основном, матом. В лучшем случае — «ждите». Было очень холодно, и непонятно, сколько прошло времени. Охранники снова приказывали строиться к стенке и так стоять, грозя то изнасилованием, то расстрелом. Ни о каких правах человека, человеколюбии, Женевской конвенции и т.д. речи не шло – они так и говорили «вы суки, животные»...
Светало. Все еще было холодно. Мы с Деей на очередной окрик — стоять! – поднимались опираясь на стенку и тихонько, едва слышно, держась за руки, пели вместе знакомую наверное всем беларуским ролевикам песню: «Спина к спине, плечом к плечу. Жизнь коротка, держись, приятель, Своею кровью заплачу, За то чтоб вы смогли остаться. Пускай сегодня день не мой Пока друзья мои со мною Мы справимся с любой бедой: Чертями, богом и судьбою».
Часов с 9 утра мужчины в соседнем боксе стали скандировать: «воды!» Начали собираться волонтеры у Окрестино. Они хором кричали сколько времени, это очень помогало. Еще кричали: «держитесь!» Спасибо вам, ребята. Переодически ОМОН их гонял. Мы начали неловко шутить, что скоро волонтеры окажутся тут, рядом с нами. Воды нам так и не дали — первую воду нам передали где-то уже в районе часов 3 дня. В это же время стали вызывать на суд. Никаких протоколов мы в глаза не видели. Суд представлял собой стол в коридоре Окрестино – за ним сидел судья Московского района (к сожалению, не помню ФИО, но в деле оно будет фигурировать) с девушкой-секретарем. Они оба были в масках. Нам зачитали права, статью Ч1 КОАП статья 23.34. Я попросила зачитать обвинение целиком. Меня обвиняли, что я участвовала в митинге у «Риги», проходившем в районе 01.00 – 01.30 12-го августа, и назвали свидетеля. ФИО, к сожалению, я опять же не запомнила, но в деле оно опять же должно указываться. Я сказала, что не согласна с обвинением, и озвучила свою версию событий, приведя в свидетели мою подругу, стоящую рядом, и ее мужа, с которым на тот момент мы не знали, что произошло. Дальше я попросила внести в протокол, что мне до сих пор не оказали медицинскую помощь и я требую ее оказать. Судья сказал, что этим он не занимается, но в протокол внес. Подписать мне ничего не дали. В это время по коридору гоняли парней в одном нижнем белье в камеры. И даже разносили им еду — они там сидели уже третьи сутки. Особо цинично смотрелось объявление, что содержание и питание на Окрестина обходиться в 13.5 рублей в сутки.
Пока шел суд и рассматривали дела остальных девушек, я, сидя на полу, просила проходящих мимо вызывать мне скорую или оказать медицинскую помощь. Дежурящий сотрудник ЦИП тихонько глазами указал на высокого человека в штатском. Этот человек - судя по всему главный в спортивном костюме ехидно сказал что ее уже оказали (с нами в камере находились задержанные медики-волонтеры), но все медицинские средства у них изьяли при задержании. Я возразила, что это не правда и я требую оказать медпомощь. Мимо проходила женщина в красной форме, похожей на форму врача, и со знаком медиков на груди. На мою просьбу о медпомощи она в грубой форме сказала мне заткнуться, пожелала сдохнуть от боли и сказала, что я сама этого хотела. После окончания этого “суда” нас повели обратно в камеру. Там уже давали пить: поллитровую бутылку воды из-под крана – одну на всех. Потом несколько раз давали еще.
Спустя несколько часов к двери пришли люди в форме и снова, выстроили всех лицом к стене. Мужчина в форме и маске обратился к нам с фразой вроде "так, дамы, Я сейчас скажу.."и назвали мою фамилию. После чего меня и еще одну травмированную девочку куда-то потащили. В отличии от ОМОНа тащили они аккуратно и даже давали секундную передышку, когда я теряла сознание. Тащили, как оказалось, в скорую. Я просила их забрать и Дейку, у которой было подозрение на сотрясение мозга, но они сказали что если на ее ФИО не было зафиксировано вызова, то ничего не смогут сделать. В это время во двор Окрестино опять привели новых задержанных и они стояли на коленях. Их били. В скорую (экипаж 512, спасибо вам!) загрузили 5 человек, в том числе мужчину с переломом позвоночника. Врачи вкололи мне обезболивающее и хотели наложить шину, но не вышло, так как колено сильно распухло и я не могла ни согнуть, ни разогнуть его. Дали телефон позвонить. Меня отвезли в больницу (туда уже подьехали мои родители, Гилтанас, Тарн, а позже и Кумехтар с Ирбисом, сделали рентген и той же ночь сделали операцию. Она длилась 2 часа, но я не помню, так как мне к этому времени вкололи спинальную анестезию, львиную дозу успокоительного и снотворное. Учитывая, что я минимум сутки не спала – я с радость отрубилась и не наблюдала происходящего далее с моим коленом. У меня и раньше были травмы – в том числе разрыв мениска на этом же колене (я долгое время занималась танцами, фехтованием и спортом). То, что это перелом, я поняла сразу и пыталась хоть как-то фиксировать колено в нужном положении, что осложнялось тем что проходящие ОМОНовцы порой пинали по тому же колену...
Мой приговор не сразу нашли. Дейку нашли в списках на Жодино с приговором в 10 суток (статья статья 23.34). Игорь и остальные наши друзья искали ее по всем спискам и ждали в Жодино. Но ее еще сутки держали на Окрестино и только ночью выпустили. Волонтеры отвезли ее домой. Телефон Дее не отдали - только наши сумки, которые были с собой в момент прибытия в ЦИП.
В больнице мне придется лежать минимум 3 недели. У меня положительный тест на ковид после Окрестино, гипс на всю ногу. Но врачи обещают, что ходить буду. А вот бегать — как повезет. Очень надеюсь, что повезет…
Моего брата (Кенура) выпустили спустя сутки без обвинения. У него страшные черные синяки на ногах, вывих обоих плечевых суставов, легкое сотрясение мозга и гнойная ангина. В больнице ему зафиксировали травмы. Мне прислали фото — выглядит страшно. Сейчас он тоже находится в больнице.
С девчонками еще в камере мы обменялись телефонами близких людей и договорились: если кто сможет выйти — дать весточку родным. Следующие звонки после того, как я сообщила своим друзьям, где я и Дея, были тем, чьи телефоны я запомнила наизусть за время в камере.
У меня, помимо травмы, врачи зафиксировали побои средней тяжести. Клинический диагноз звучит так: «Закрытый перелом надколенника со смещением отломков, болевой. Множественные ушибы, ссадины, подкожные кровоизлияния обоих локтевых, лучезапястных суставов, обоих предплечий и кистей. Повреждение связочного аппарата правого и левого локтевых суставов, левого и правого лучезапястных суставов, мелких суставов обеих кистей сустава, выраженный болевой синдром. Ушибы, подкожные кровоизлияния задне-нижних отделов грудной клетки с обеих сторон, выраженный болевой синдром. Множественные ушибы, ссадины, подкожные кровоизлияния в области обеих бедер, коленных суставов, в обеих голеней. Сопутствующие: короновирусная инфекция неуточненная (В34.2); Коронавирусная инфекцция Covid-19 \IgM + от 12.08.2020 и от 13.08.2020\».
Я не хочу говорить о политике. Призывать голосовать за или против. Брататься с ОМОНом и дарить им цветы или линчевать и вешать на столбах. Я хочу честного, справедливого суда. Я верю что люди даже в ОМОНе могут быть разные, и знаю случай, когда человек уволился после приказа идти бить толпу. Но своими глазами видела и тех, кто упивался своей силой и безнаказанностью. Бил безоружных и громко, взахлеб смеялся, входя в раж. Такие должны быть наказаны по закону. Я просто хочу жить в своем городе и иметь возможность спокойно «сходить в «Ригу» за хлебушком», не рискуя прокатиться в автозаке до Окрестино. Мне страшно представить, что пережили наши родные и друзья. Сейчас мне обрывают телефон, тащат еду, вкусняшки, воду, цветы, открытки в палату. В больнице находящиеся на лечении люди передают вкусняшки и слова поддержки.
Я не знаю, чем я заслужила таких друзей, которые со всего мира пишут мне и волнуются за меня и мою страну. Не знаю, чем заслужила друзей, которые дежурили под Окрестино и в Жодино, искали нас в списках, кормили моих котов дома, а потом таскали передачки и звонили, поддерживали, плакали от счастья, услышав мой голос и узнав хоть какие-то новости о нас и других. Я вас люблю.
Мы уже подали жалобу на решение суда, не вступившее в силу (его можно обжаловать в течение 5 суток, если арест, а если штраф – до 10). И я планирую подавать жалобу на превышение полномочий при задержании, на условия содержание и умышленное причинение вреда и здоровью (побои средней тяжести). С этим могут помочь весна и волонтеры. Ссылки можно найти в интернете, но могу подсказать и я.
Я благодарна волонтерам — незнакомым людям, которые носят мне (и остальным пострадавшим) передачки, предлагают и оказывают помощь и искренне переживают за меня, незнакомого им человека.
И еще. Я преклоняю колено (сломанное ОМОНом, ага) перед нашими медиками и врачами, которые в условиях ковида еще и безостановочно лечат непрерывно поступающих в отделения людей с тяжелыми травмами. Врачи – настоящие герои, которые в это тяжелое время не забывают о своем долге. Спасибо вам! Вы круты, как боги!
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=2124496644341825&set=a.158468080944701&type=3&theater
