В годы войны из небольшого села на фронт ушли 300 человек. Треть с войны не вернулась. Их имена высечены на памятной стеле у той самой мозжухинской школы. Среди 107 фамилий есть и Кемеровы. Когда-то они также отдали последние деньги на покупку самолёта.
Дед Таисии Кемеровой Фёдор Алексеевич прошёл две войны. В Великую Отечественную воевал и её отец, а также двоюродный брат Дмитрий. Сегодня Таисия Кемерова живёт одна в доме ещё довоенной постройки. Впрочем, домом это ветхое сооружение можно назвать лишь с большой натяжкой.
– Мне вот надо было крышу поменять, местные власти пообещали, – рассказывает она, – так до сих пор и меняют. Электрика надо было вызвать, так до сих пор Нижегород (Александр Нижегородов – депутат Совета народных депутатов Звёздного сельского поселения от Мозжухи, единоросс. – СР) везёт. Четыре года прошло. Хорошо, люди помогли чужие. Я даже голосовать не хожу. А потому что толку нет с этих депутатов.
Когда-то ее дом был конюшней, потом его переделали под жилой. От старости одна сторона избы совсем просела: брёвна гниют, в стенах – сантиметровые щели. Сделать ремонт самой у Таисии Кемеровой возможности нет.
– Пенсия – 8 тысяч, вот так и живу, – говорит она. – Каждый раз в долгах. Надеюсь только на себя.
Многие из потомков тех, кто собирал в 42-м деньги на бомбардировщик, из села уехали. У Таисии не получилось. Сейчас на переезд нет ни денег, ни сил.
– Живу в этом доме, пока не развалится совсем. Вчера пошла окошки мыть, смотрю, там уже под окошками трещины, что рука скоро пролезет. Позатыкала ватой, а что толку? Угол дома уже заваливается. Зимой вообще тепла нет. Никому мы не нужны тут.
"Всё на фронт отдавали. Себе ничего не оставалось"
Александр Кемеров, внук фронтовика Фёдора Алексеевича, с супругой проживают неподалеку. Жалуется, что весной "крыша бежит по швам, ухаживать за огородом уже не по силам, содержать скотину – тем более".
– Помню, в письме, – говорит Александр Кемеров, – написанном одной из тех, кто собирал деньги на самолёт, были такие строки: "Люди голодные, раздетые, выполняли мужскую работу. Платили большие налоги и займы государству". Вот чем мы сейчас лучше живём?
Эти строки из письма деревенской жительницы Александры Филипповой. Запись чудом сохранилась в школьном музее. Вместе с односельчанами Александром Суховым и Кузьмой Пыхтеевым она в 42-м вошла в состав комиссии, которая должны была собирать средства на самолёт.
– У Сухова был туберкулёз, – рассказывает Валентина Тетёркина. – Жить ему оставалось всего несколько месяцев. Обходя участок, он останавливался через каждые 15 метров, однако побывал во всех домах. Руководил комиссией тогда председатель колхоза Кузьма Пыхтеев.
15 декабря 1942-го делегация из Мозжухи отвезла деньги в Новосибирск, на авиазавод имени Чкалова.
– Мы много раз пытались через интернет найти следы этого самолёта, – говорит Валентина Тетёркина, – но безуспешно. Нам отвечали: "Таких самолётов было куплено несколько, но дальнейшие их пути неизвестны".
Сегодня в деревне живёт дочь Кузьмы Пыхтеева Людмила Маскаева. В 1942-м ей было всего пять лет. Она вспоминает: в войну отец собирал деньги на самолёт, а потом сам ушёл на фронт, где пропал без вести. От отца у Людмилы Маскаевой осталось лишь несколько чёрно-белых фотографий.
– Сегодня власти наши как-то не вспоминают ни о том самолёте, ни о колхозе, которым руководил отец, – говорит Людмила Маскаева. – Представители власти в нашем селе гости нечастые. Тулеева и Цивилёва я вообще только по телевизору и видела. В те годы колхоз имени Маркса и на фронт работал и себя как-то обеспечивал. Сейчас от того колхоза только груда ржавеющей сельхозтехники и осталась. Сильно много разворовывают – везде миллионы, везде миллиарды… А мы вот так вот живем в стареньких хибарах тут.
Узнать судьбу мозжухинского самолёта пыталась и Тамара Иванова, родственница Кузьмы Пыхтеева. В годы войны её мама Клавдия Иванова работала почтальоном. Рассказывала, как однажды принесла в село сразу 13 похоронок, одна из которых была адресована ее собственной семье. Клавдия Иванова – одна из тех, кто также отдал на строительство "Мозжухинского колхозника" свои последние деньги.
– Средства собирали за счёт трудодней, – рассказывает Тамара Иванова. – И сколько там денег получилось, они перечислили на строительство самолёта. Всё на фронт отдавали: со своих огородов картошку, морковку всю, у кого скотина была – скотину отдавали. Себе ничего не оставалось.
"Живем мы так, как будто война только кончилась"
Сегодня они вместе с мужем живут в небольшом бревенчатом домике в центре Мозжухи:
– Его строила ещё моя мама, – рассказывает Тамара Иванова. – Она была последняя из оставшихся в живых жителей Мозжухи, кто сдавал деньги на тот самолёт. Несколько лет назад и её не стало. А нам поддерживать хозяйство уже тоже всё тяжелее. Стайка, где раньше держали птицу, пустует много лет. На грядки выходим всё реже, сил нет, но приходится. У меня пенсия 12 тысяч. Вот и живём только за счёт своего огорода. А ещё надо уголь покупать, мы вот брали недавно – 21 тысяча, машина дров – ещё 5 тысяч, за проводку 5 тысяч отдали, никто нам с ней не помогал, тоже менять нужно было. Вот и считайте.
– Когда была жива мама, на День Победы привозили ей "пайки", медали давали несколько раз, один или два раза по пять тысяч давали. Сейчас помощи нет никакой. Зато у страны на оборону много денег уходит, поэтому наша федеральная казна-то и пустая. На социальные выплаты не хватает денег. Хоть и говорят, что пенсию индексируют, добавляют рублей по 200–300, а цены-то каждый день растут. Когда-то у нас тут и мельницы свои стояли, и пимокатная мастерская. А сейчас одна колония осталась да карьер щебёночный. И всё, фактически работы в селе нет.
Среди покосившихся жилых строений Мозжухи – десятки брошенных домов. А о военном подвиге "мозжухинских колхозников" здесь напоминает лишь фотография на скромном памятном камне у часовни.
– Власти-то только и думают, как им побольше угля в наших краях добыть. И о себе они думают. А о нас, о людях никто не думает. Поэтому вот и живем мы так, как будто война только кончилась, – вздыхает Александр Кемеров.
https://www.sibreal.org/a/29921676.html